Как живешь, станица, под водой?

Книга: Н. П. Сивашов.

Буквально через несколько лет после победных салютов в нашем донском краю развернулась самая крупная послевоенная стройка тогдашнего СССР, которую курировал сам Сталин. Все центральные газеты и журналы, а также Всесоюзное радио ежедневно подробно рассказывали в те, теперь уже далекие, 50-е годы нашей большой стране о возведении комплекса величественных сооружений, разработанных под руководством академика Сергея Яковлевича Жука. В нашей засушливой степи тогда буквально на глазах росли Волго-Донской судоходный канал, Цимлянский гидроузел и система оросительных каналов. Воплощалась в жизнь вековая мечта наших предков, в том числе и Петра Первого, о воссоединении двух великих рек — Дона и Волги, которые должны были связать пять морей: Черное, Азовское, Белое, Балтийское и Каспийское. Этой грандиозной стройке предшествовал колоссальный, титанический труд наших ученых и инженеров. Кратчайшее расстояние между Волгой и Доном тогда было 58 километров. Но на том месте водораздел имел максимальную высоту 130-150 метров над уровнем Волги. Требовался колоссальный объем земляных работ или сооружение большого количества шлюзов.

И тогда нашими проектировщиками было избрано другое направление по несколько изогнутой линии. Длина канала, правда, при этом увеличилась до 101 километра, зато уровень водораздела понижался до 88 метров. К тому же удалось избежать дорогостоящих взрывных работ по удалению каменистой гряды на трассе будущего канала. Но как ни близко подходили друг к другу Волга и Дон, соединять их самотечным каналом было невозможно, так как они лежат на разных уровнях: Волга значительно ниже Дона. Поэтому трассу канала пришлось проектировать в виде сложной лестницы из ступеней шлюзов, по которым суда теперь опускаются и поднимаются. При этом на питание канала, на шлюзование и испарение потребовалось огромное количество воды. И эту проблему пришлось решать сооружением громадной плотины, которая, перегородив русло реки, образовала Цимлянское водохранилище. Из-за этой большой воды под затопление пошло 56 населенных пунктов и около 400 тысяч гектаров самых плодородных земель с полями, лесами, огородами, садами и виноградниками. И это была страшная трагедия для многих людей нашего казачьего края, сравнимая разве что с только окончившейся войной.

Много было шума, слез и недовольства. Но великую стройку невозможно было отменить. И люди вынуждены были бросать свои насиженные родные места и устраивать житье-бытье на новых, необжитых. И хотя власти вели с населением большую разъяснительную работу, выкупали их подворья, выделяли ссуду, стройматериалы, горечь утраты родного очага невозможно было компенсировать ничем. Многие, особенно старики, до последнего не покидали свои дома. Некоторые даже приковывали себя к тяжелым железным предметам. Бывший прораб колхоза «Клич Ильича» Вячеслав Григорьевич Терехин рассказывал, как он, десятилетний мальчуган, тоже долго не уезжал со своей матерью Евдокией Федоровной из родной станицы Маркинской. И когда донская вода была уже у порога их жилища, в станицу приехали мощные по тому времени грузовые автомашины марки «ЗИС». Работавшие на строительстве гидроузла заключенные без согласия станичников быстро погрузили в кузова автомашин их нехитрый скарб и вывезли из зоны затопления. Кстати, каждый переселенец волен был выбрать себе для места жительства любой населенный пункт. Но все односельчане старались держаться вместе. Вот и маркинцы, например, в основном поехали в хутор Сметановский, который впоследствии был переименован в сегодняшнюю станицу Маркинскую.

На новое место жительства из затопленной станицы Маркинской переселились тогда семьи Лахматовых, Кулягиных, Киселевых, Хорсовых, Савельевых, Проценко, Овчинниковых, Григорьевых, Мартыновых, Маркиных, Донсковых, Акользиных, Широковых, Чекаловых, Антоновых, Алпатовых, Паршиных, Колмыковых, Уткиных, Лебедевых, Корецковых, Румянцевых и другие.

В 2010 году станичники торжественно отмечали 50-летие своего хозяйства и станицы. Так вот, от тех переселенцев, которым на том празднике были отданы особые почести, осталось на тот день всего лишь 15 человек. Сегодня, говорят, их стало еще меньше. Но все они по-прежнему с тоской вспоминают свою затонувшую станицу с вылюжинами балок и суходолов, красноглинистыми ярами и ковыльным простором, голубыми лентами Дона и быстрой речки Цимлянки. Сегодня все это под водой. Но ветераны по-прежнему приезжают на этот святой для них берег водохранилища, что простирается между станицами Калининской и Новоцимлянской, чтобы поклониться праху своих предков и затопленной станице.

Алексею Александровичу Константинову в годы переселения было всего несколько лет, но он помнит некоторые детали этой семейной трагедии:

— …Наш дом стоял уже без крыши, а я ревел (тогда ревели навзрыд не только дети), — рассказывал нам ветеран, — сквозь слезы повторял — хату маляют (ломают). Люди словно ополоумели, они не могли представить того, что никогда не вернутся на родную землю…

Многие не верили, что их станицы и хутора затопит вода, и до последнего не покидали свои дома. В момент затопления в пойме стоял какой-то необычный сильный гул от прибывающей воды и надрывный бабий вой от безысходности. Об этом советская пресса, конечно же, умалчивала. По берегам стоял народ и смотрел, как вода топит их родные места. Под воду уходили дома, дворы, сады, виноградники, сенокосные луга, погосты, на которых покоились их предки.

Кульминацией этой трагедии было то, когда по волнам поплыли кресты, а потом было размыто колотовское кладбище.

В одно жаркое лето уровень воды в море понизился, многие новоцимлянцы вернулись посмотреть на свою оголившуюся во многих местах станицу и увидели на песчанном дне нательные крестики, казачьи награды, домашнюю утварь и… кости с черепами. И от этого жуткого зрелища почти все постарались отсюда «поскорее» уйти.

В начале октября 2009 года на дворе еще было очень тепло, море снова обмелело, и станица снова как бы вынырнула из-под воды. Но уже почти невозможно было определить хоть бы контуры бывших улиц, место слияния речек Россоши и Цимлянки, только бетонные фундаменты бывшей МТС еще остались не размытыми водой. А Валентина Владимировна Савина (Денисова) определила свое поместье по огромному пню. Она присела на него и, вволю наплакавшись, навсегда попрощалась с родным уголком, где ей была дарована жизнь.

С ностальгией недавно вспоминал в редакции о своем родном хуторе Челбине бывший атаман станицы Калининской Геннадий Лаврентьевич Козлов:

-В годы войны, летом 1942 года, через хутор проходили наши солдаты, и все они в один голос заявляли, что нигде не видели такой красоты. Хотя путь их простирался с Западной Украины. В пойме на ветру волновались густые травы, цвели цветы, ветви деревьев в садах гнулись от обилия фруктов. А какие были виноградники! А какие прекрасные овощи росли на пойменных лугах!..

Геннадий Лаврентьевич затем рассказал, как его хуторяне разбирали и перевозили дома, различный домашний скарб, перегоняли ревущих животных, которые тоже не хотели уходить с обжитых мест. Мы заинтересовались тем, что после выселения из Челбина его жителей в хуторе поселились заключенные женщины.

— А зачем? – с удивлением спросили мы Геннадия Лаврентьевича.

— Они собирали овощи, фрукты и виноград на заброшенных огородах и садах. Все это отправлялось для питания строителей Цимлянского гидроузла.

Да, хотя коммунистическая пропаганда вовсю трубила в своих средствах массовой информации, что Цимлянский гидроузел является ударной комсомольско-молодежной стройкой, работали здесь в основном заключенные. Лагеря с колючей проволокой простирались повсюду. Это, кстати, подтверждают и официальные документы. Вот один из них — из Волгоградского областного архива. Он отражает специфику строительства, в частности, в подготовительный этап. Это «Приказ начальника управления исправительно-трудовых лагерей и строительства «Волгодонстрой МВД СССР» №138 от 8 сентября 1948 года. Он гласит: «… подготовить к 10 сентября 1948 года мероприятия по приему и освоению… рабочей силы в количестве 23000 человек, из числа ГУЛА-Гом МВД СССР – 15000 человек и ГУПВИ МВД СССР – 8000 человек…».

Да и то, что строительство Волго-Донского водного пути находилось в ведении Министерства внутренних дел СССР, красноречиво говорит о том, что эту стройку вершили в основном заключенные.

Тосковали по родной земле, которая сегодня под водой, не только взрослые казаки, но и казачата. Исследователь-краевед из Волгодонска, уроженец станицы Нижне-Курмоярской Василий Трофимович Донсков рассказывал, как в те далекие тревожные годы переселения детворе передавалось настроение взрослых. Они тоже с ностальгией часто вспоминали покинутые родные места, а то вдруг дулись друг на друга неизвестно за что, спорили и ругались без причины. А однажды пять мальчуганов, почти не сговариваясь, решили сбегать в родную станицу Нижне-Курмоярскую, к которой еще не подошла вода. Понимая, что за такой поступок родительской порки не избежать, Вовка Фролов, Иван Самодуров, Мишка Акользин, Гришка Сиволобов и Генка Карпов все-таки решились на такой шаг.

На следующий день переселенцы стали растревоженным ульем. Из уст в уста передавалась тревожная весть о пропаже ребятишек. Кто-то называл шестерых, кто-то четверых. Еще кто-то видел пацанов, идущих к Дону. Тут же снарядили верхового, который сбегал к реке, проскакал по берегу туда-сюда, по расспрашивал лодочника-перевозчика. Тот ничего не видел и не знал. Нижнекурмоярцы места себе
не находили, матери пропавших заголосили. Все с нетерпением и надеждой ждали утра. Но утром ничего не прояснилось.

А пятеро беглецов уже были в станице и, обескураженные, смотрели на дикие заросли и бурьяны. Даже улицы и дороги с трудом просматривались в этом сплошном дикорастущем травяном массиве. Испуганно озираясь по сторонам, ребята
медленно шли, стараясь определить, где чье было подворье. Кое у кого даже глаза повлажнели: «Смотрите, вон кухня-мазанка тетки Моти. Пошли туда».

Одинокая кухня-мазанка без окон и двери была готова приютить незадачливых путешественников. Они и этому были рады: надергали травы, постелили, улеглись. И проспали до утра. На другой день, отдохнувшие, бодрые, довольные, что мечта осуществилась, побежали купаться на знакомое донское место. А уж потом – в сады. Бояться строгого сторожа дядю Афоню теперь не было нужды – хозяйничай, сколько
влезет. Решили, что жить тут можно: спи, купайся сколько хочешь, яблок, груш, вишни, слив – ешь сколько влезет! Лучше даже, чем в пионерском лагере…

На второй день возле своего временного жилища обнаружили заброшенного гостя – кота, в панике выскочившего из мазанки. Ваня так и ахнул: «Да это же наш Пушок, ребята!».

Кота так и не дозвались, тот исчез в бурьяне. И все-таки оставил ему Ваня кое-что от своей скудной порции на вечер. И кот действительно пришел. И узнал прежнего своего хозяина, стал брать еду из его рук, позволил себя погладить.

… Пробыли «беспризорники» в покинутой станице четыре дня. И, наконец, Мишка-заводила, как его все звали, сказал: «Хватит!».

Дальше следует привычная история о том, как путешественники встречали своих отцов, как им простили их безрассудный, с точки зрения взрослых, поступок. И не только простили, но и своеобразно наградили: каждый взрослый из нижнекурмоярцев взял по яблочку из принесенных ребятишками из родных садов. Кто-то съел сразу, чтобы ощутить не сравнимую ни с чем прелесть малой родины, кто-то положил к иконке, приберегая к яблочному Спасу, ну а кто-то засунул в карман, чтобы попотчевать собственных детей. Дабы не забывали вкуса истории, истории родового гнезда. Ведь если так не будет – пропадем и мы, и страна.

Но у нас, русских, патриотизм, память о прошлом были и пусть будут всегда. Вот один из тех беглецов Володя Фролов, переселившийся тогда со своим родовым казачьим куренем из НижнеКурмоярской с станицу Лозновскую (курень и сегодня там стоит) впоследствии стал именитым донским поэтом, писатели Дона избрали его своим председателем, а Цимлянская районная Администрация присвоила ему звание «Почетный гражданин Цимлянского района». У нашего земляка более десяти поэтических сборников, изданных не только в Ростове, но и в Москве. Его стихи о Цимле, Доне и России читает теперь вся страна. И есть среди них великий триптих, который поэт посвятил своей затопленной станице Нижне-Курмоярской. Пожалуйста, познакомьтесь и вы с этим волнующим стихотворением.

              I
Моя родимая станица
Встает живьем из толщи дней,
Полвека вихрями клубится
В глубинной памяти моей.
Я четко помню, как ломали
Больницу, школу, курени
И как хрустели под ломами
Пласты казачьей старины.
Кричало хриплое начальство,
Что торопиться надо нам:
Нерасторопных в одночасье
Ударит море по пятам.
А нам не верилось «про море»
Среди таких песков, лесов.
«Нам ваше море – одно горе!» -
Кричал в ответ старик Лысов.
Нас вывозили споро, лихо –
То на баржах, то прямиком
На тяжело груженных «ЗиСах»
Через паром и – «степняком».
Мне не забыть последний самый
Прощальный миг с родной землей –
Мужчин с промокшими глазами
И тонкий жуткий бабий вой.
Я помню, как в меня ворвалась

Холодной измороси жуть,
И сердце словно оборвалось,
И горло сжало – не вздохнуть.
Глаза! Они не только лили
Ручьем ребячую слезу –
Они по улицам скользили,
По огородам, как по льду.
И взору их, как на ладони,
Предстал старинный сад Диков,
И полукружье Стародонья,
Пеньки, Грязнуха, Шишников.
Поросший чаканом и ряской,
И белокорые талы,
И туча, шедшая с Нагавской
Через Курман на Кулалы;
И обелиск могилы братской,
Что стал как будто бы ничей,
И знаки выдумки дурацкой –
Немые остовы печей;
И флаг – привычный и приветный –
Что над правлением алел,
И я – одиннадцатилетний –
На четверть века повзрослел.
Я поспешил захлопнуть веки,
Как будто двери за зимой,
Чтоб все родное мне – навеки
Осталось жить и быть со мной

             II
От Волги до Дона волною катились
В наш – русский советский – размах торжества.
Плотина и шлюзы огнями светились –
Бетонного века далай-божества.
На рейде суда оглушительно выли.
Увили гирлянды столбы и мосты.
А там размывались святые могилы,
Распятою памятью всплыли кресты.
Оркестры играли бравурные марши,
И воздух веселым настроем пропах.
А там, может, раки покинули краши –
Чтоб поселиться в людских черепах.
Плескались, как море, цимлянские вина,
И было кому и за что было пить.
И только заглавный фундамент плотина –
Их кровных – забыли сюда пригласить.
Они бы седыми главами качали.
Дивясь и постройкой, и нашей судьбой.
Они, может, даже «ура» бы кричали,
Если бы мы их забрали с собой.
Если б… Кабы… Да знатье, где упасть бы…
Совестью вертим, как лисьим хвостом.
После ТАКОГО дивиться ль напастям? –
Думайте, люди, и знайте о том
           III
Спи под водою, жаль моя,
Мокрым тяжелым сном.
Стала земля рожалая
Гнилисто-ильным дном.

Чем-то далеким, древним
Пахнет твоя вода.
Звезды на пенном гребне
Бросили невода.
Давят твои могилы
Множество атмосфер –
Самой позорной силы
Внукам твоим пример.
Съеденная водою,
Знаешь ли, как важна,
Как ты своей судьбою
Миру всему нужна?!
Ты потонула, чтобы
Разум крылом взмахнул,
Чтоб не пылал Чернобыль,
А он - таки полыхнул.
Все полыхает ныне,
Синим горит огнем.
Души людей – пустыня.
Напоенная дождем.
Стало людского горя
Всюду теперь моря.
В крови утопают горы,
Тонут в траве поля.
Сушит на небе краски,
Гасит в глазах людей
Чертова свистопляска
Личностей и идей.
Это конца отметка.
Слышится божий глас:
«Вы потопили предков –
Я потопляю вас».

Вот так выразил свое отношение земляк-поэт к тем далеким событиям, видевший их своими глазами в детстве и переживший с земляками. Вместе со взрослыми должна знать то героическое и трагическое время и сегодняшняя молодежь. Ведь это наша история.

И знаете, цимляне, как встрепенулась моя душа, когда в зал Детской школы искусств для познания той далекой истории вместе со взрослыми пришли и дети! И они увлеченно вместе с мамами и папами, дедушками и бабушками смотрели на экране слайды с изображениями станиц и хуторов, которые сегодня покоятся на дне Цимлянского водохранилища, с огромным интересом слушали воспоминания выступающих: чей это дом на очередной фотографии, как называлась и где находилась та или иная улица…

— А это у Собора станицы Цимлянской памятник Сталину, -горячо утверждал цимлянин Евгений Иванович Лунин. – Сам видел, как его частями сюда привозили и устанавливали.

На следующем слайде улицу Дружиновскую и центральную площадь у храма узнал Владимир Николаевич Глебов из станицы Красноярской. Это потом подтвердили и другие.

— Дом казаков Киселевых! — слышатся дружные возгласы собравшихся.

— А где же сам Александр Иванович? Он ведь же в нем жил. Речь шла о заместителе главного врача районной больницы, заслуженном враче Российской Федерации Александре Ивановиче Киселеве.

— Не предупредили мы его об этой встрече, — виновато оправдываются организаторы мероприятия. – Александр Иванович непременно бы пришел.

А вот на следующей фотографии, по версии собравшихся, на порожках каменного здания сидит коллектив редакции газеты «Коллективный труд» и селькоры. Год 1935-й. Газете уже пять лет.

Потом были совсем незнакомые фотографии, по которым и версий не было.

Ах, жаль, что мы немного поздновато кинулись изучать историю затопленных станиц и хуторов! – слышатся возгласы.

Но лучше позже, чем никогда. И это здорово, что работники нашей районной библиотеки провели с жителями района, и не одно уже, такое мероприятие по воспоминанию о наших затопленных станицах и хуторах, когда героизм и трагедия шли рядом.

Вот и родилось у меня на этой встрече страстное желание в год пятидесятилетия города – зафиксировать в книжном тексте ту суровую действительность. Ведь переселенцы далеких пятидесятых скоро все уйдут из жизни, и мы потом никогда не воскресим всю правду о том времени: на каком месте стоял храм, гимназия, улица Дружиновская, переправа через Дон, как переселялись и строились новые станицы и хутора и как строился сегодняшний Цимлянск, который знает теперь вся страна и т.д. Ведь именами Цимлянска названы море, корабли, хозяйства, улицы. И не только в Волгодонске и Ростове, но даже в Москве и Санкт-Петербурге. В школе мы изучаем историю средних веков и древнего мира, но мы хорошо должны знать, хотя это школьной программой не предусмотрено, и историю своей малой родины, имя которой Цимла. И начинать ее изучение, на мой взгляд, надо уже на первых уроках 1 сентября с одновременным проведением экскурсий по родному краю. Ведь еще великий Пушкин говорил, что кто не знает своего прошлого, тот подлец.

_{Вам может быть интересна еще одна книга Н. П. Сивашова Тачанка очерк Николая Сивашова.}

ЭПИЛОГ

Мы уже давно привыкли восторженно рассказывать как о завершении великих строек страны, так и их юбилеях. А в будущем году нашему цимлянскому гидроузлу исполнится ровно 60 лет. И по традиции помпезно и бравурно вынужден писать об этой знаменательной дате и я.

… И снова сегодня сыплются золотом лучи с неба на голубой простор рукотворного Цимлянского моря. Величественно плывут через шлюзы белоснежные корабли мимо скачущих, будто по небу, всадников с высоко поднятыми шашками. Шумит вода, зеленеют берега, слышны запахи и звон ветровых просторов донской степи. Таков сегодня гидроузел, который соединил пять морей, вырабатывает электроэнергию, орошает донские засушливые поля, охлаждает реакторы Ростовской АЭС…

Но, стоп! Давайте приостановимся и немного поразмышляем. Это из-за АЭС, и ГЭС, в далекие пятидесятые было затоплено более 400 тысяч самой плодородной донской земли с полями, лесами, садами, огородами, виноградниками. Ушло под воду 56 населенных пунктов. Ну и что мы сегодня имеем — потомки тех героических людей, которые вслед за страшной войной вынуждены были перенести все лишения и тяготы того переселения с родной земли. Оказывается, у нас самая дорогая электроэнергия в Южном федеральном округе: по три рубля восемь копеек за киловатт для населения и по 6 рублей 50 копеек для предприятий. Обещанные льготы атомщиков на электроэнергию действовали всего лишь несколько лет.

А какая польза нам, «аборигенам», от большегрузных, разноцветных барж олигархов, которые уже буквально одна за одной идут по нашему морю, вывозя из страны дешевым транспортным путем нефть, лес, металл, стройматериалы, взмучивая воду, нарушая флору и фауну моря, безнаказанно выбрасывая за борт корабелльные нечистоты, которые являются питательной средой для сине-зеленых водорослей, от которых гибнет в водохранилище все живое, и особенно рыба, забиваются очистные фильтры у водозаборов. А коллегам Абрамовича наплевать, что вода в нашем море скоро будет не питьевая. Они по-прежнему вкладывают свои прибыли в яхты и дворцы в Лондоне и на Канарах…

Дорогие наши депутаты всех уровней, не пора бы вам забить тревогу во всех инстанциях, чтобы добиться справедливого отношения к морю и к нам, здесь живущим — потомкам тех, чьи родовые места залило рукотворное море, ради могущества и процветания нашей державы.

Автор благодарен за помощь и содействие в сборе материалов для этой
книги Вере Петровне Шубиной, Евгению
Ивановичу Лунину, Георгию Корнеевичу
Калустову и работникам Цимлянской
районной библиотеки.

Николай Павлович СИВАШОВ
«Как живешь, станица, под водой?»

Документальный иллюстрированный исторический очерк
о затопленных, в 50-е годы прошлого века, станицах и хуторах, при строительстве Цимлянского гидроузла.

Редактор-составитель Н.П.Сивашов
Художественный редактор А.А.Тыльченко
Корректор Л.Д.Табаева
Книга набрана и сверстана в компьютерном центре МУП
«ИИЦ «Придонье» Цимлянского района Ростовской области.

Текст набран и сверстан
оператором электронного набора
и верстки А.А.Тыльченко.

Отпечатано в типографии МУП «ИИЦ «Придонье»
347320, г.Цимлянск Ростовской области, ул.Советская, 44.
Заказ №52 от 06.04.2011г. Тираж 1000 экз.