В новочеркасском сквере им. М. И. Платова почтили память жертв расстрела 1962 года.
Ровно 60 лет демонстрация рабочих прошла от НЭВЗа до Атаманского дворца, скандируя «Мяса! Масла! Колбасы!», и по итогу стала одной из самых массовых и жестоко подавленных на Дону. До сих пор есть разночтения в числе расстрелянных участников. По официальным данным, убили 26 человек. Но живые свидетели того кровавого дня рассказывают о сотнях погибших…
Сегодня на том месте, где в 1962 году расстреляли митинговавших, разбит сквер — одно из любимых мест жителей Новочеркасска. Здесь уютно, тихо и спокойно. Никогда и не подумаешь, что каких-то 60 лет назад с этих дорог пожарные машины из шлангов смывали кровь земляков…
Валерию Федоровичу Дуринскому мальчишка в руки дает листовку «Живи и помни. 2 июня 1962 года. Новочеркасск». На ее обратной стороне — коллаж из фото: мирная демонстрация, люди с советскими флагами. Валерий Федорович аккуратно листовку складывает в карман — он хранит все, что хоть как-то связано с тем днем:
— Кушать было нечего, продуктов не хватало. Голод. Все работали на Москву… Каждый день столько колбасы туда отправляли, а сами пирожками с ливером питались. И в таких условиях — сразу два удара: цены на мясо и молоко подняли, зарплаты урезали. Как можно было так жить? — вспоминает Валерий Федорович.
Молва о расстреле по всему городу распространилась за считаные минуты. Валерий Федорович все бросил и побежал на площадь…
— Трупов уже не было. Одни ботинки, платочки, головные уборы, сумочки. И пожарная машина… кровь смывает. Знаете, это самое жуткое зрелище в моей жизни, — говорит пенсионер.
Перед глазами Юрия Дмитриевича Антонова до сих пор стоит картина еще страшнее. Он был среди митингующих все время — громко скандировал лозунги у стен НЭВЗа, подтягивался на одной руке на дуле пригнанного для устрашения демонстрантов танка, прятался в канаве от пуль.
— Было шумно, много людей, все что-то выкрикивали. Потом раз — щелчок. Я далеко стоял, ничего не видел. Еще щелчок. Понял — стреляют. Началось волнение. Я прыгнул в водосточную канаву, откуда уже увидел все. Например, как от боли бьется тело ребенка. Детвора все это время сидела на ветках деревьев. По ним открыли огонь, понимаете? — рассказывает Юрий Дмитриевич. — А мы же перед этим ходили к руководству завода. Знаете, что нам ответили? «Жрите пирожки». Не ешьте даже. Жрите. Так вот, дальше жрать пирожки с горохом и ливером было невозможно.
По официальным данным, убито было всего 26 человек, все подробности засекретили. С участников митинга и свидетелей расстрелов взяли подписку о неразглашении. Валентина Кобелева до 90-х годов, пока не начались общественные расследования тех событий, не рассказывала даже родным детям, как на самом деле повредила ногу. Всем говорила, что упала с велосипеда на тренировке. На самом же деле в свои 15 лет получила тяжелое огнестрельное ранение.
И девочка-подросток, и студент, и взрослый рабочий — все сходятся в одном: убитых людей они видели больше, официальная цифра в несколько раз преуменьшена. И даже сейчас доподлинно неизвестно, сколько же человек пострадало в тот день.
Одним кровопролитным вторым июня дело это не обошлось. Спустя два месяца семерым зачинщикам вынесли смертные приговоры, а более ста человек посадили.
Товарищу Юрия Дмитриевича Антонова Александру Малахову дали десять лет, которые он отбывал на Сретенских серебряных рудниках. В своих письмах он рассказывал о нечеловеческих условиях и адской нагрузке. Так участник демонстрации жил семь лет, все мечтал вернуться домой. Но умер от туберкулеза…
После траурного митинга и минуты молчания к камню, установленному в сквере, на месте расстрела 1962 года, возложили цветы…
Источник:https://www.nvgazeta.ru/news/14488/607004/
